В.В. Бушуев — Генеральный директор ГУ ИЭС
(ж. "ПолитЭкономика", ноябрь — декабрь 2009 г.)

Грядущая зима, которая обещает быть суровой, невольно заставляет все пристальнее вглядываться в то, как у нас идут дела в сфере энергетики. Об этих проблемах состоялся наш разговор с Виталием Бушуевым, директором Института энергетической стратегии.

— Виталий Васильевич, после катастрофы на Саяно-Шушенской ГЭС вопросы энергетики стали волновать даже людей, далеких от этих проблем. Ваш институт занимается стратегией. Что же ждет нас в будущем?
— Энергетических стратегий в России, начиная с 1991 г., было разработано несколько. Последняя — с проекцией на 2030 г. Но все они базировались на трех китах. Первое — обеспечение энергетической безопасности страны и ее регионов. Там должно быть достаточно ресурсов, они должны быть экономически доступны и технологически допустимы.
Второе — эффективно использовать природные ресурсы и весь энергетический потенциал, все национальное богатство для развития экономики и повышения качества жизни населения.
Третье —  инновационно обновить как сам ТЭК, так и с его помощью всю отечественную промышленность.
— По сравнению с другими у нас и в самом деле богатства много. Но результат — далеко не блестящий. Вот и задумываешься, почему страны — экспортеры энергоресурсов в Европу и Америку, такие как Алжир, Иран, Венесуэла и Россия, живут намного хуже, чем их энергодефицитные соседи?
— Один из больших политиков как-то сказал, «что великая нация та, которая способна приумножить свое богатство». Вот мы вроде бы великие, а с приумножением как-то не очень хорошо получается.
Ну, если уж совсем грубо, то можно вспомнить и поговорку, что Бог одарил всех одинаково, но одним дал ресурсы, а другим — мозги. Цены бы нам не было, если бы мы смогли с помощью мозгов переработать наши ресурсы, превратив их в богатство. Совместно с профессором В.С. Голубевым из Института систем управления мы разработали методику количественной оценки различных составляющих национального богатства страны, как природно-ресурсных, так и нематериальных активов — человеческий и социально-производственный капиталы. Можно сказать, что у нас полностью истребован только природный фактор. Нематериальные активы сегодня меньше всего используются и сильно недооценены. Но именно они все больше становятся действенным потенциалом устойчивого развития страны.

— Из трех позиций только одна сугубо материальна, ее можно точно просчитать и оценить. Не слишком ли эфемерны для подсчетов нематериальные капиталы? Понятно, когда идеи овладевают массами — они материализуются… Но как выразить это в цифрах?
— В этом и суть нашей методики, в основу которой положен принцип равенства для общества маржинальных, то есть максимальных оценок ценности природного, человеческого и социально-производственного капитала.
Не хочу утверждать, как некоторые, что наши ресурсы — это наше проклятие. Ни в коей мере! Тут как раз не «или-или», а «и-и». Имея ресурсы — надо развивать их, превращая во благо, и разумно использовать то, что есть. Нельзя механически слезть с нефтяной иглы. Но средства, заработанные там, должны пойти на инновационное развитие страны. В противном случае деньги, оторванные от реальной экономики, снова станут мыльным финансовым пузырем, который рано или поздно лопнет. Так что и к инвестициям надо подходить с умом.
Пора расстаться с иллюзией, что мы безмерно богаты ресурсами. Да ничего подобного. У нас если разом продать все запасы нефти и газа, то сегодня мы сможем выручить сумму, которая совсем невелика. Если эти нефтегазовые деньги поделить на всех жителей России, то каждому достанется всего-то $100 тыс. Даже на однокомнатную квартиру не хватит! Так что мнение, что мы можем долго жить, жируя на нефти и газе, — иллюзия. Но и сидеть на запасах нельзя — протухнут. Политика должна быть гибкой. А ее сегодня определяет не продавец, а покупатель. Если есть возможность продать сегодня, надо продавать, но разумно и не все. При цене на нефть в 2003 г. в $30 за баррель мы, все просчитав, предупреждали компании, что энергоносители надо бы попридержать, так как цена скоро прыгнет за сотню долларов. Нам не поверили, и продолжали наращивать объемы продаж. А потом цены рванули до $150 за баррель, но больших объемов для продажи уже не было.

— Какой прогноз по цене на следующий год?
— Сегодня другой крен. Реальные издержки добычи растут. Цена себестоимости поднимается. На Ямале один баррель стоит уже за $50. Поэтому опуститься ниже себестоимости добычи цена нефти не сможет, а вот ее рост зависит от спекулятивной накачки рынка свободными деньгами. И мы прогнозируем, что к середине 2010 г. цена поднимется до $120 за баррель. К этому надо готовиться, и тогда наращивать объем продаж.

— Сколько же будет стоить нефть, когда начнем добывать ее на шельфе?
— Очень дорого. Шельф нам сегодня не по зубам. Только Штокмановское месторождение реально готово к освоению. Но шельф нам крайне важен хотя бы для того, чтобы чувствовать, что капитализация страны остается на высоком уровне. Посмотрите на другие страны — даже имея меньшие запасы энергоносителей, они, тем не менее, высоко котируются.

— Имеете в виду Норвегию?
— Норвегия показывает хороший пример того, как надо работать в своем регионе. У них есть один плюс. Он и не изводят себя комплексом «голландской болезни». За счет нефтяных денег они стимулируют и развивают все сферы страны. Мы пока об этом только мечтаем и хотим, чтобы нефтяники своими заказами стимулировали отечественную промышленность. У нас 70% всей промышленности, включая машиностроение, работает на ТЭК. Но минус отечественных поставок в их некомплектности. Одни поставляют котел, другие крышку. Вот и приходится кувалдой приспосабливать крышку к котлу. А из-за рубежа все привозят готовое на колесиках с голубым бантиком. Если бы мы давали не деньги, а заказы нашей промышленности, то было бы все иначе. Но сегодня Минфин ставит задачу, а Минэкономики «строится» по команде Минфина. Ну зачем нам производить легковые автомобили? Не можем мы это делать так хорошо, как другие. Мы можем блоху подковать и ракету пустить, штучный товар мы делаем великолепно. Но массово — не получается.

— Однако основные деньги делаются на массовом производстве. И что же делать?
— Чтобы поднять промышленность, для начала надо ввести налоговые пошлины на поставку оборудования. У нас сейчас все завалено китайскими нефтекачалками. Вспомните японцев: до 1960 г. они ничего на экспорт не поставляли, и только когда насытили внутренний рынок, открыли двери иностранным товарам. А мы с пустым внутренним рынком в начале 90-х годов открыли двери всему миру. Вот к нам все и хлынуло. Причем не самое лучшее.

— Но после той пустоты, что была в СССР, народ был рад всему.
— Это понятно. Но когда долго голодавший сразу съедает много еды — он гибнет. Вот и у нас первые консумистские удовольствия от избытка товаров обернулись потом многими неприятностями. Работы у людей нет. Денег нет. Все производство встало. А дали бы людям тогда госгарантию, что купят у них столько-то тракторов, и они бы их сделали. Со временем, потихоньку все бы наладилось. И качество тоже поднялось бы, так как пришлось бы конкурировать с хорошими товарами. Но не получилось у нас в очередной раз. А все потому, что мы очень любим сливки снимать, а не работать по-настоящему. Вот у нас идет постоянная борьба между Минприроды и Минэкономразвития. Первые хотят увеличить геологоразведку, а вторые уверяют, что надо бы освоить разведанное. В Минприроды говорят, что прирост запасов должен опережать добычу. Никто с этим не спорит. Но у нас запасов на 50 лет вперед разведано. Осваивайте… А компании не хотят вкладывать деньги в разработку уже открытых месторождений. Все мечтают о легкой добыче. А ее уже нет, и пора себе это уяснить. Надо учиться работать.

— А что будет с электроэнергией уже в ближайшее время? Не аукнется нам холодной зимой катастрофа на Саяно-Шушенской ГЭС?
— Думаю, что серьезных проблем не будет. Выкарабкаемся. Но если взглянуть назад, то советская энергетика была очень неплохо отлажена. В Союзе не было ни одной системной аварии. Запасы энергетических мощностей у нас были меньше, но и аварии случались крайне редко. А вот в странах, где запасы доходили до 36%, аварии были очень часто. У них не было единой системы. После нью-йоркской аварии американцы приехали к нам и учились у нас. Они-то научились, как делать лучше. А мы теперь учимся плохому варианту. Взяли за образец систему энергетики Великобритании. Англичане от нее отказались, а мы у себя ее внедряем. И никто ни за что не отвечает.

— Почему выбрали британский вариант?
— Потому что у нас сегодня сложились очень тесные связи с этой страной. Там учатся дети, живут жены элиты, оттуда идут советы. Но почему-то забывается, что у них другая система. И мы — не англичане. Например, не приживется у нас хутор. Наши люди всегда сбивались вместе, чтобы выжить. Такова наша специфика. То же самое в энергетике. Хорошее дело — ветряк. Но он рассчитан на малого потребителя, и никак не для металлургического завода. А мы теперь, где можно и нельзя, насаждаем ветряки.

— Как Саяно-Шушенскую ГЭС можно было довести до такого состояния?
— Это следствие того, что там работали менеджеры, а не специалисты-энергетики. Как только где-либо ключевые позиции получает бизнес, он начинает работать сообразно своим установкам. Бизнес — это получение прибыли. Они увлекаются настолько, что не обращают внимания на советы специалистов. В акте, который подписал Чубайс, все было честно сказано про слабые места и износ. Руководитель-энергетик обратил бы внимание именно на эти позиции. Ведь безопасность и надежность — гарантия долгой работы объекта. Но во главе ГЭС встали простые финансисты, которым важно было делать деньги, а не следить за состоянием станции. Неспециалисты много чего натворили в энергетике.

Я как энергетик знаю главное: поставка электроэнергии — это прежде всего предоставляемая услуга, а не товар, который надо продать. Услуга дает возможность пользоваться энергией. По закону поставщик энергии не может отказать потребителю. Он ее обязан дать, а потом выставить счет за потребление. А у нас все иначе. Идет бессовестная торговля электромощностями. Цены на подключение — баснословные. Поставщик энергии — хозяин: захочу — подключу, не захочу — не подключу. На раздаче и подключении новых мощностей крутятся большие деньги. Хотя цена на тарифы у нас не выше, чем на Западе. И если во всем мире подключение электроэнергии – это обязанность поставщика, то у нас это — товар. Так энергетическая инфраструктура оказалась в руках экономических спекулянтов. Не дай бог построить где-то дом или коттедж. Так и будешь сидеть там при свечах. У нас что коттедж построить, что энергию подключить — одна цена. Чубайс — великий менеджер. Он за полгода решил проблему неплатежей. Но не понял самой сути электроэнергетики и позволил разорвать финансовые потоки с  энергетическими.

— Как он это не понял… К Чубайсу эти слова малоприменимы.
— Он же не энергетик. Анатолий Борисович слушал своих советников, они его неправильно сориентировали. Похоже, он слушал только одну сторону. А между прочим бывший президент Буш-отец, на счету которого много разных политических побед, принимал решение только тогда, когда выслушивал доводы противоположных сторон. Я в свое время, 15 лет назад, был одним из немногих специалистов-электроэнергетиков в руководстве Минэнерго. И когда я стал возражать против каких-то вопиющих решений как профессионал, меня быстро отстранили от работы. То же самое произошло и со специалистом-энергетиком Виктором Кудрявым. Он тоже громко и резко выступал против разных неприемлемых для его сферы деятельности идей. Это раздражало экономистов и менеджеров, его никто уже не хотел слушать. Так что то, что случилось на Саяно-Шушенской, рано или поздно должно было произойти.
На сложных объектах везде должны работать знающие специалисты. И только во главе может стоять неспециалист, но человек, получивший особое системное образование по управлению крупными отраслевыми объектами. На Западе это хорошо отлажено. Этому надо учить. Как-то на Западе я встретился с президентом одной нефтяной компании, и в разговоре он вдруг сказал: «Вот когда я был президентом атомной станции…» Я удивился и спросил: «А вам что, все равно, чем руководить?» Он подтвердил и объяснил, что его учили системному подходу в работе. Это дает возможность хорошо управлять любым производством. Этот принцип Чубайс и положил в основу, уверяя, что хороший менеджер справится со всеми проблемами. Однако этого менеджера надо готовить особо, а не на месячных курсах повышения квалификации. Когда Чубайс расставил всех по верхам, то и призвал — учитесь! Но, видно, не услышали, не захотели, вот и не получилось…

— Разве у нас есть школы подготовки таких менеджеров?
— Уже есть. В Сколково, под патронатом президента. Там и должны готовить такие руководящие кадры. Эти люди — штучный товар, их нужно тщательно отбирать по особой шкале параметров. Они, обладая системным мышлением, смогли бы навести порядок в экономике, прекратить губительную торговлю энергетическими мощностями и соединить наконец энергетические и финансовые потоки, что значительно оздоровит ситуацию в отрасли.

БИОГРАФИЯ:
Бушуев Виталий Васильевич, д.т.н., профессор. Родился на Урале. Окончил в 1961 г. электроэнергетический факультет Куйбышевского (Самарского) политехнического института.
1961—1989 гг. — Сибирский НИИ энергетики Минэнерго СССР — м.н.с., аспирант, ученый секретарь, замдиректора по науке, директор института (1974—1989 гг.).
1989—1991 гг. — Верховный Совет СССР — председатель подкомитета по энергетике.
1992—1998 гг. — Минтопэнерго России — председатель комитета по энергосбережению, заместитель министра (1993—1998 гг.).
С 1998 г. — директор Института энергетической стратегии Минэнерго РФ.
Научных работ — 120, из них 12 книг, посвященных энергетике России.
Действительный член Российской и Международной Инженерной и Энергетической академий.
Член Российского национального комитета Мирового энергетического совета.
Председатель Комитета по устойчивой энергетике Европейской экономической комиссии ООН.