Главная
Об институте
Направления
 исследований
Проекты
Научные
 семинары
Статистика
 и аналитика
Издания
Партнеры
Пресс-центр
Статьи
Комментарии
Пресса о нас
Карьера у нас

ЭС-2020

ЭС-2030

 
Старая версия сайта

Поиск  На главную  Карта сайта  Контакты

    Статьи - Воздействие государства на рынок будет иметь цикличный характер

А.И. Громов — заместитель Генерального директора по науке
(Oil.Эксперт.ru, 12.01.2010 г.)

Сколько нефти будет добываться до 2030 года? Как слезть с нефтяной иглы? Будет ли государство будет регулировать рынок? На все эти вопросы в интервью Oil.Эксперт ответил заместитель Генерального директора по науке Института энергетической стратегии Алексей Громов.

- Алексей Игоревич, Энергетическая стратегия России на период до 2030 года, утвержденная распоряжением Правительства 13 ноября 2009 года, пользовалась большим вниманием общественности. Напомните нашим читателям основные тезисы, как определены перспективы развития нефтяной отрасли РФ?

- В Энергетической стратегии мы задаем набор целевых ориентиров развития отрасли, которые отличаются от традиционного представления о стратегии как о прогнозе. Другими словами, Стратегия представляет собой осознанный выбор пути развития отрасли, который не зависит от переменчивых внешних условий и прогнозов. Влияние последних может либо замедлить, либо ускорить движение по намеченному в Стратегии пути, но не отменить его!

В части развития нефтегазового комплекса важнейшими целевыми ориентирами на ближайшие 20 лет в числе прочих являются: увеличение доли новых месторождений в структуре добычи нефти и газа; развитие восточного вектора экспортных поставок; повышение коэффициента извлечения нефти (КИН).

Вопрос повышения КИН – один из наиболее значимых. В последние годы, к сожалению, коэффициент извлечения нефти из месторождений падал, как в силу объективного ухудшения качества ресурсной базы, так и в силу отсутствия механизмов, стимулирующих компании сектора к наиболее полному и комплексному извлечению нефтяного сырья из недр, в том числе из-за особенностей формирования фискальной нагрузки на нефтяные компании.

В ЭС-2030 заложен целевой ориентир повышения КИН с текущих 30% до 35-37% к 2030 году. Это очень амбициозная задача, требующая серьезных решений со стороны государства.

Кроме того, важным является целевой показатель увеличения глубины переработки нефти, потому что текущий его уровень в 72% крайне низок и не лезет, что называется, ни в какие ворота. Мы планируем довести его до 90%, причем эта цифра имеет серьезное научное обоснование. Мы не можем идти по пути Европы и США, где коэффициент переработки нефти достигает 95-97%, просто в силу тех объективных причин, что у нас есть регионы, где в качестве основного или резервного топлива используется мазут. Поэтому мы не можем полностью отказаться от производства мазута и тем самым довести до максимума коэффициент переработки нефти. Тем не менее, 90% – это тоже амбициозный показатель, которого мы должны будем добиться.

- И все же, каковы основные прогнозные показатели?

- В том, что касается прогноза, мы рассчитываем, что для обеспечения растущих потребностей экономики и выполнения экспортных обязательств, мы должны выйти на уровень добычи 530-535 млн. тонн к 2030 году. При этом мы предполагаем, что пик добычи у нас будет достигнут примерно в 2020 году, в дальнейшем добыча стабилизируется и будет плавно снижаться после 2030 года в силу объективных причин, связанных как с экономическими характеристиками той ресурсной базы, которой мы располагаем, так и с отсутствием реальной необходимости дальнейшего наращивания добычи нефти.

Хотелось бы также обратить внимание на еще одну целевую установку Стратегии, имеющую важнейшее значение для нефтегазового сектора России. Речь идет о целевой задаче снижения роли ТЭК в экономике страны с текущих 30% до 18% ВВП к 2030 году. Учитывая, что основной вклад в долю ТЭК в ВВП вносит нефтегазовый сектор, фактически, это означает, что российская экономика за 20 лет должна «слезть с нефтяной иглы».

Безусловно, решение этой задачи возможно только во взаимодействии с другими отраслями экономики, которые должны развиваться быстрее энергетики и постепенно вытеснять топливно-энергетический сектор с лидирующих позиций в обеспечении ВВП страны и бюджетных поступлений.

Таким образом, будет обеспечена объективная необходимость снижения налогового пресса на нефтегазовую отрасль и поддержание ее инвестиционного потенциала развития.

- На ваш взгляд, «Энергетическая стратегия» – это документ, больше ориентированный на рынок или госрегулирование?

- Здесь ответ однозначный. Общая линия, заявленная по всей стратегии, это именно переход на рыночные принципы в энергетике. Другое дело, что этот переход будет осуществляться постепенно.

То есть Энергетическая стратегия не ставит задачу сделать ТЭК полностью подконтрольным государству. Это просто неэффективно и даже вредно. Условно говоря, воздействие государства как игрока в данном секторе носит некий циклический характер. Это касается не только России, но и всех стран мира.

Когда требуется масштабная модернизация отраслей и, например, вложения в энергетическую инфраструктуру, то роль государства многократно возрастает. Частному бизнесу требуются госгарантии под инвестиции, требуется просто прямое участие государства в ряде проектов, которые убыточны на горизонтах стратегического планирования бизнеса.

Вместе с тем, когда процессы создания инфраструктуры в той или иной форме завершены, то государство является неэффективным собственником и управленцем. И тут большая роль всегда отводится бизнесу. Энергетическая стратегия построена именно на таком подходе.

- А в ситуации кризиса?

- На данном этапе, в условиях кризиса и необходимости обновления энергетической инфраструктуры, роль государственных энергетических компаний и самого государства увеличивается. В дальнейшем, в частности, на втором этапе реализации Энергетической стратегии после 2015 года прямо прописано снижение роли государства как игрока и сохранение за ним преимущественно регуляторных функций. Планируется, что к этому периоду будут созданы такие нормативно-правовые и институциональные рамки, которые позволят государству наблюдать за деятельностью нефтегазового сектора как арбитру или регулятору.

Я считаю, что это очень важный момент в понимании роли государства. Потому что у нас существует очень большая опасность неправильной оценки роли государства в экономике вообще и в энергетике в частности. Есть апологеты «все государству» и апологеты «все рынку». В жизни так не бывает никогда.

Повторюсь, бизнес никогда не пойдет на самостоятельное создание новой инфраструктуры, поскольку окупаемость таких проектов – за рамками любых бизнес-планов. Сегодня горизонт бизнес-планирования энергетических компаний – 3-5, максимум 10 лет. При этом окупаемость энергетической инфраструктуры, которую необходимо построить (ВСТО, те же газовые проекты и пр.) – это минимум15-20 лет, а то и больше. Безусловно, без участия государства, без госгарантий на возврат вложенных инвестиций, и даже без прямого финансового участия государства реализовать эти проекты невозможно. Поэтому роль государства действительно возрастает. Впоследствии, по мере формирования такой энергетической инфраструктуры, она будет уменьшаться.

- Вопрос госрегулирования – весьма болезненный, особенно в области цен на нефтепродукты. Мы все были свидетелями баталий между ФАС и нефтяными компаниями. В какой степени этого вопроса касается Энергетическая стратегия?

- Пока предусмотрены возможности товарных интервенций со стороны властей, которые могут стабилизировать напряжение, которое периодически возникает на рынке, предотвратить возможность резких скачков цен.

Такие колебания нужно исключить, поэтому сейчас рассматривается возможность создания государственного резерва как в области нефти, так и в области газа. Форма этого госрезерва обсуждается, либо это будет создание каких-то хранилищ для этих видов энергоресурсов, либо это будет подключение к системе тех или иных месторождений. Думаю, в ближайшее время будут определенные подвижки на законодательном уровне.

- Регулирование осуществляется еще и в вопросах введения стандартов, в частности, по переходу на топливо Евро, теперь уже до класса 4 и 5. Это обосновано, на Ваш взгляд?

- Такие решения должны быть максимально взвешенными, и здесь нельзя подходить с плоской шкалой оценки для такой большой страны, как Россия.

Существуют очень большие категории потребителей, которым в силу своей специфики неэффективно и не нужно переходить на такое дорогое топливо. Например, это вооруженные силы России, где категории бензина Евро-4 и Евро-5 не нужны просто в силу того, что военные призваны работать в тяжелых условиях, в том числе и климатических.

Их затраты должны быть снижены, поэтому там может использоваться топливо более низкого качества, но более высокой степени надежности в тяжелых климатических условиях.

Например, это наша Сибирь и Дальний Восток. Там есть регионы, где мы не можем топить ни чем иным, кроме как мазутом и дизтопливом, не обязательно самого высокого качества. Здесь необходима региональная дифференциация.

- В Энергетической стратегии прописано снижение доли энергетического экспорта в два раза. Конкретизируйте, пожалуйста, какие отрасли должны занять нишу энергетического экспорта?

- Это все же вопрос не Энергетической стратегии. Вместе с тем, в оценках, которые были использованы при формировании Энергетической стратегии, учитывалось, что опережающее развитие в России должна получить обрабатывающая промышленность, нацеленная на выпуск продукции с высокой добавленной стоимостью и максимальным использованием новых технологий и имеющихся в стране конкурентных преимуществ. Именно такие перспективы заложены в Концепцию долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года, разработанную Минэкономики России, и на которую мы опирались в качественных оценках будущего развития российской экономики.

- Сейчас Россия – на старте поставок нового объема сырья в Китай. Насколько новый сорт нефти ВСТО повлияет на конъюнктуру рынка?

- Сейчас сложно говорить о его влиянии. Надо посмотреть, как поведет себя рынок при появлении этого сорта. Но факт остается фактом: сама идея и инициатива появления нового сорта нефти должна укрепить позиции РФ на мировом рынке. Сейчас основной сорт – URALS, у которого есть свои качественные недостатки, за счет того, что там добавлена высокосернистая нефть Татарстана. Здесь такой проблемы не будет. Мы ожидаем, что ценовая конъюнктура в отношении нефти, экспортируемой Российской Федерацией, должна улучшиться. Повлиять на этот процесс напрямую мы не можем, можем только смотреть за поведением рынка, как он отреагирует на это.

 

109028, г. Москва, Яузский бульвар 13, стр. 3, офис 10. Тел./факс: (495) 698-5234.
Е-mail: ies2@umail.ru, guies@guies.ru
© Институт энергетической стратегии (ГУ ИЭС)