Ю.К. Шафраник — Председатель Совета директоров Института энергетической стратегии
(Energy Intelligence, 9 августа 2010 г.)

Bопрос: Заместитель председателя правительства РФ Игорь Сечин сравнил аварию в Мексиканском заливе с аварией на Чернобыльской АЭС. Как Вы считаете, насколько драматичными будут последствия разлива нефти из скважины Макондо, и что можно было сделать, чтобы предотвратить аварию?

Ответ: Произошедшее на скважине BP в Мексиканском заливе — это, безусловно, драматичная ситуация. И за случившееся британская компания несет прямую ответственность как собственник проекта. Но у этой «медали» есть и обратная, причем не менее ответственная сторона — подрядчики, производители работ, буровики, обслуживающий сервисный персонал. А тут речь идет исключительно об американских субъектах. Вдобавок американскими являются и органы, которые призваны надзирать за соблюдением правил безопасности работ и надежностью оборудования. Поэтому только тщательное расследование позволит определить, кто главный виновник аварии. Повторю — ситуация драматична, но о трагедии планетарного масштаба говорить не приходится. В крупных и сложных проектах подобное вполне вероятно (достаточно вспомнить, ценой каких потерь оплачивается освоение Космоса).

Bопрос: Какие уроки необходимо извлечь из случившегося в Мексиканском заливе нефтяникам во всем мире и особенно российским компаниям?

Ответ: Прежде всего речь должна идти о резком повышении технической, технологической и профессиональной надежности. На шельфе надо навести еще более жесткий контроль и более жестокий — именно жестокий! — порядок. В России мы все еще не ушли от советских регламентов и не сделали новые регламенты. Здесь дело даже не в шельфе, а в общей технической дисциплине в целом по отраслям промышленности. Также российским компаниям, и не только, надо задуматься о судьбе Каспийского моря. Мексиканский залив — все-таки сообщается с Атлантическим океаном, а Каспий — это уникальное озеро-море. Единственное, в котором 80—90% осетровых. И если там полтанкера будет взорвано, то просто не посчитать тогда убытки экологические. Убытки не только для России и прибрежных стран, а для всего мира. Следовательно, я бы сейчас сказал так: давайте срочно повернемся к Каспию. Я – нефтяник, и я всегда был за то, чтобы там добывать. Но применяемые там технологии должны быть стократно надежнее, чем в Мексиканском заливе. Стократно.

Вопрос: Но на Каспии уже ведется активная добыча. Выходит что, используемые там технологии недостаточно надежны?

Ответ: Я, например, уверен в лукойловской буровой платформе, но я абсолютно не уверен в другом оборудовании на Каспии (я бывал на этих платформах). И если меня послать с инспекцией, я найду кучу нарушений. Кучу!

Вопрос: Ну, так что же делать с уже действующими и будущими проектами на Каспии?

Ответ: Нелишне, видимо, создать международные группы, комиссии для проведения экспертиз используемого оборудования и технологий. Однако такие группы должны создаваться именно прикаспийскими государствами. Можно понять стремление министров и экспертов европейских стран по окружающей среде поучаствовать в судьбе каспийского региона, однако решать, каким образом снижать риск разливов нефти на Каспии, оценивать там состояние окружающей среды и договариваться о сохранности биоресурсов моря — дело сугубо пяти прикаспийских стран. В этом суть действительно международного подхода к решению экологических и экономических проблем региона.

Вопрос: А как быть с готовящимися проектами?

Ответ: Они должны пройти тщательную экспертизу до начала реализации.

Вопрос: Вы говорили, что по Каспию нельзя класть трубы. Вы имеете в виду магистральные и промысловые? Но если Вы не против бурения, то строительство промысловых труб неизбежно. А ведь основные аварии на суше в России именно на промысловых, а не на магистральных трубах. Так что же делать?

Ответ: В свое время Министерство топлива и энергетики действительно не рекомендовало класть трубы вдоль и поперек Каспия, учитывая, что там исключительно сложная сейсмическая обстановка и легко уязвимые нерестилища осетровых. Однако не совсем корректно проводить параллель между сегодняшними возможностями освоения шельфов и тем, что случалось на суше в период интенсивного освоения кладовых Западной Сибири, когда качество работ не всегда соответствовало их огромному масштабу. Поэтому промысловые трубы на Каспии, безусловно, будут появляться. Но они по эксплуатационной надежности должны быть на несколько порядков выше всего, чем мы располагали до сих пор.

Говоря о Каспии, мы обязаны исходить из того, что аварий там не должно быть по определению. И если на данном отрезке времени нет средств для безупречного технического и технологического обеспечения работ на шельфе, значит, это дело будущего.

Вопрос: А газовые трубы? Они настолько же опасны, как и нефтяные?

Ответ: Формально газовые трубы менее опасны. А в жизни аварии случаются на любых трубопроводах. Чтобы этого не случилось с газовой трубой на Балтике, ее экологические, технические параметры, параметры надежности обсуждались 5 лет, и разрабатывались соответствующие проекты. Каспий — более ранимая экосистема. Значит, здесь надо все не менее тщательно рассматривать и просчитывать.

Вопрос: Должны ли быть приняты ограничения по добыче в других морях? Коммунисты, например, предлагают отложить бурение в Черном море до окончания Олимпийских игр в Сочи в 2014 году, а международные экологические организации выступают за запрет на добычу в Арктике.

Ответ: Бурить «до» или «после» — не тема для профессионального разговора. Мы обсуждаем то, к чему нас подтолкнула серьезнейшая авария в Мексиканском заливе. Очевидно, что там ослабло внимание к качеству целого ряда работ. Нефтяники сегодня располагают достаточно совершенной техникой и технологиями, чтобы при надлежащем исполнении своих обязанностей добиться успеха на любом освоенном месторождении.

Что касается Арктики, так мы к ней только приближаемся. Разумеется, в этом движении должен быть учтен и урок Мексиканского залива. Надеюсь, все страны и компании, которые будут заниматься освоением арктической кладовой, сделают конструктивные выводы, а надзорные органы обеспечат более жесткий контроль всех работ.

А вот Черное ли море, Эгейское, Саргассово… Море есть море. И морей очень много. И все они уникальны, но, подчеркну, не в той мере, как Каспий.

Вопрос: Как Вы относитесь к идее создания компенсационных фондов для ликвидации последствий по возможным разливам нефти в будущем?

Ответ: Отрицательно. Существует единственно правильное целеполагание — разливов нефти впредь быть не должно. Если все же такое произойдет, то появится необходимый для конкретного случая фонд, как это сложилось сейчас. А если создавать фонды на перспективу, значит, подразумевать, что аварии будут обязательно.

http://www.energyintel.com/DocumentDetail.asp?Try=Yes&document_id=680475&publication_id=3